За девять месяцев до «военной операции. Предыстория
В мае 2021 года, когда под окнами минской квартиры поэтессы, драматурга, автора 20-ти книг по практической психологии Дианы Балыко топтались люди из белорусского ГУБОПиКА, возжелавшие отправить женщину в места лишения свободы за участие в августовском протесте, мы выскочили из капкана белорусской репрессивной системы «правосудия» чудом. Внаглую! Вышли среди ночи.
Посадили её детей в машину, бросили в багажник чемоданы и… рванули в сторону Украины, где ждал её муж.
«Незалежная» казалась островком безопасности и свободы
Побывать хоть раз в жизни в Украине, ещё в 2014 году надёжно закрывшей свои рубежи для граждан России, я со своей российской «краснокожей паспортиной», не надеялся, тем более, имея в кармане мандат с тиснёным «Press» и шапкозакидательским наименованием «Русская планета» внутри.
Шансов на то, что перед женщиной с двумя маленькими детьми, на которую «выставлена карточка поиска», поднимут шлагбаум белорусские пограничники, почти не было.
Слабо верилось, что эту семью впустят закрытые на карантин украинцы
Надеялись на чудо. В десяти километрах от Новой Гуты, когда мы выезжали из-за крутого поворота, вдруг открылась глазам жуткая картина. В фильме ужасов её обязательно назвали бы знамением: посреди дороги стояли две собаки, слизывавшие кровь и мозги третьей, сбитой насмерть. Заложив крутой вираж, каким-то чудом мы удержались на дороге. У самой погранзаставы остановились. Заглушили. Постояли. Три ночи. Впереди, во тьме, была Украина.
«У меня до сих пор дрожат колени. Как я поеду одна?»
Дети не спали и внимательно, словно заподозрив меня в моём вынужденном предательстве, смотрели на меня, выходящего на этой остановке. Я не знал, что отвечать. Думалось мне: «Мерзость какая. Женщина. 42 года. Дочери 7. Сыну 2. Из-за пары постов на Facebook вместе с детьми вынуждена бежать».
Мы ещё раз повторили друг другу легенду, которую ей надо было сказать белорусским погранцам. Проверили наличие под рукой официальной бумаги-приглашения на её творческий вечер, заботливо присланный обеспокоенными её судьбой друзьями «с той стороны».
Не прощаясь, я вышел. Диана села за руль и медленно поехала к шлагбауму. Договорились, что до утра буду ждать на заправке. И если не получится пройти, мы поедем обратно. В страну, где под окнами женщины с двумя маленькими детьми ходят отряды оперативников, чтобы воздать ей за прогулки с бело-красно-белым флагом на демонстрации по заслугам.
Я стоял, пока машина не скрылась в темноте. Пошёл на заправку. Заказал самый большой кофе и… уснул. Вздрогнул от резкого сигнала сообщения:
«Диана прошла границу. Она в безопасности»
Теперь надо было дожить до 5 утра, до первой маршрутки до Гомеля. На скамейке, пока мошкара добросовестно заедала меня, я тихо завидовал Диане, которую ждал неведомый новый мир, где не преследуют за высказывания, не поднимают среди ночи обысками, не заставляют извиняться на камеру, не поджидают возле редакции за опрометчиво написанную статью, не вызывают на ковёр в «Роскомнадзор», если ты забудешь кого-то назвать экстремистом или иностранным агентом. «Как здорово начинать жизнь «с нуля»!» — кимарилось мне, и я был совсем не против, чтобы мошкара доела меня полностью, чтобы не было нужды возвращаться в ту жизнь, которой я живу.
Прошло ровно 9 месяцев. День в день.
И я проснулся. Проснулся от такого же резкого сообщения, брошенного коллегой в редакционный чат: «Началось». И сразу стало понятно, что началось, и подумалось, успела ли Диана с её знанием иностранных языков, унести ноги из съемной квартиры в Киеве. Сообщения в соцсетях, из которых я удалился по той же причине, по которой она уехала, убивали надежду.
На сей раз «выскочить» не успела, оказавшись в ещё более страшном капкане события, которое нам сегодня под угрозой лишения лицензии категорически запрещают называть «войной», «оккупацией», «вторжением», «экспансией», «захватом территорий», но милостиво разрешают называть «военной операцией».
Обнадёживающе-бодро звучали слова главы российского государства о том, что наносятся точечные удары по объектам военной инфраструктуры с целью демилитаризации и денацификации, а, дескать, мирные граждане могут быть абсолютно спокойны.
